Притча о Блудном сыне в художественной системе романа

М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»

                                        Ремпель Е.А.

ГБОУ ВПО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского Минздрава РФ

Притча о Блудном сыне в художественной системе романа

М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»

                                        Ремпель Е.А.

ГБОУ ВПО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского Минздрава РФ

Кафедра русской и классической филологии

Среди всех библейских мифов, легенд, притч, включенных в повествовательную ткань романа М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», особое место занимает притча о Блудном сыне. Ее смыслообразующая функция заключается в том, что она дает ключ к интерпретации произведения, помогая постичь его глубинный смысл. Обращение к притче обусловлено во многом ее тесной связью с проблематикой романа. Семья, семейные узы, вернее, их отсутствие находятся в центре изображения и щедринской хроники. Для реализации глубинной идейной концепции произведения будут значимы такие мотивы, вводимые полисемантическим сюжетом этой притчи, как мотив возвращения, прощения, милосердия, мотив родительской любви. В романе притча о Блудном сыне, определяющая духовную основу жизни, становится символической формой выражения идеальных, истинно семейных отношений. Благодаря этой универсальности своего значения, она оказалась способной выполнять не только существенные смысловые, но и организующие художественные функции.

Эта притча становится своеобразной моделью, по которой выстраиваются основные этапы и события в жизни героев. Все члены головлевского семейства в определенный момент покидают семью, рвут с ней все связи, но в конце концов после многочисленных скитаний и мытарств чувствуют неизбежную, инстинктивную потребность вернуться в родовое гнездо. Каждая жизненная история в романе – это разные варианты драмы Блудного сына. Более того, слово «блудный» в различных своих коннотациях станет важнейшей смысловой доминантой хроники.

Однако М.Е.Салтыков-Щедрин существенно трансформирует библейскую притчу: ни один из головлевских «блудных сыновей» не получит мучительно ожидаемого прощения и избавления от бедствий, а найдет во вновь обретенной семье только равнодушие, пустоту и смерть. Во многом это было связано с тем, что героям оказывается некуда и не к кому возвращаться. Господа Головлевы всегда создавали лишь видимость существования у них крепкой семьи. «Семейная твердыня», неутомимо воздвигаемая Ариной Петровной, была только призраком, мгновенно рассеявшимся при первом испытании на жизненность.

При такой, казалось бы, полемической заостренности щедринского произведения по отношению к библейскому источнику происходит утверждение смысла, заложенного в притче о Блудном сыне. Только крепкие семейные узы вызывают ощущение полнокровного и гармоничного существования, и поэтому именно эта притча становится в хронике тем нравственным критерием, по которому оценивается жизнь героев. Ни  один из членов семьи Головлевых не выдерживает такой проверки и получает соответствующее наказание. Таким образом, притча о Блудном сыне делает логически обоснованным возникновение в романе мотива расплаты, Божьего наказания, с помощью которого нагнетается жуткая атмосфера угасания и вырождения головлевского рода.