Аутизмом называют состояние психики, характеризующееся преобладанием «замкнутой внутренней жизни», активным отстранением от внешнего мира [1, 2]. Аутизм может быть как вторичным симптомом шизофрении, так и самостоятельной нозологической единицей. В последнем случае он возникает в первые годы жизни и называется ранним детским аутизмом (РДА). Аутизм, не входящий в спектр шизофренической симптоматики, характеризуется нарушениями всех сфер психики – сенсомоторной, перцептивной, познавательной, речевой и эмоциональной, а также недостаточно развитым социальным взаимодействием с окружающими. Согласно МКБ-10 среди нарушений психологического развития выделяют детский (типичный) аутизм и атипичный аутизм. Симптоматика детского аутизма проявляется в возрасте до трех лет, тогда как признаки психических нарушений при атипичном аутизме возникают, как правило, после 3- летнего возраста.

Этиология и патогенез раннего детского аутизма неясны. В качестве этиопатогенетических механизмов выдвигаются «теория эмоциональной холодности родителей», наследственные нарушения и органические поражения ЦНС [3]. В связи с проблемой аутизма актуальны вопросы диагностики данного нарушения, симптоматика которого имеет сходство с другими нарушениями нервно-психического развития. Детям с ранним детским аутизмом в первые 2-3 года жизни возможна постановка ошибочного диагноза, поэтому необходима четкая дифференциация РДА и других заболеваний, имеющих аналогичные клинические проявления. Частота встречаемости РДА колеблется от 4 до 6 на 10 000 детского населения. Соотношение мальчиков и девочек составляет примерно 4-5. IQ детей с РДА более чем в двух третях случаев ниже 70.

Клиническая картина аутистического синдрома у детей с РДА определяется проявлениями отрешенности, неспособностью к формированию общения, к опознаванию посторонних персон и неодушевленных предметов, отсутствием подражания, реакций на комфорт и дискомфорт, монотонно-однообразным характером поведения с «симптомами тождества» [4]. Для них характерно господство влечений, противоположные желания, аффекты, представления, отсутствие единства и внутренней логики в поведении. Эмоциональная реакция на близких ослаблена вплоть до полного внешнего ареагирования (так называемой «аффективной блокады»). Недостаточная реакция на зрительные и слуховые раздражители придает детям сходство со слепыми и глухими. Во внешнем облике таких детей при обычной миловидности обращает на себя внимание взгляд, обращенный и пустоту, во внутрь себя, «взгляд мимо», с преобладанием зрительного восприятия на периферии поля зрения [5].

Моторика, как правило, угловатая, движения неритмичные, «закостенелые» или неточные, с тенденциями моторных стереотипий в пальцах, кистях рук, ходьбы на цыпочках, однообразного бега, прыжков с опорой не на всю ступню. Речь обычно не направлена к собеседнику, отсутствует экспрессия, жестикуляция, голос то тихий, то громкий, произношение звуков варьирует от правильного до неправильного [6, 7]. Часто наблюдаются отклонения тональности, скорости, ритма, отсутствие интонационного переноса, эхолалии, бессвязность, невозможность вести диалог. Длительно сохраняется тенденция к манерному словотворчеству. Характерны краткие фразы с «рыхлыми» ассоциациями, смещением мыслей, отсутствием личных глагольных и местоименных форм. У многих детей отмечаются нарушения инстинктивной жизни, инверсия цикла сна, нарушение аппетита, изменчивость мышечного тонуса до гипотонии или гипертонии. После полутора-двух лет становится отчетливой диссоциация развития личности с нарушением последовательности вытеснения примитивных функций сложными в пределах всех сфер деятельности.

Степень выраженности аутизма неодинакова, что несомненно зависит от генетической предрасположенности и внешних факторов (большинство авторов выделяют 4 степени РДА). К 3-5 годам жизни ребенка дизонтогенетические проявления в круге аутистического синдрома достигают своей наибольшей выраженности [8].

В современном обществе все чаще встречаются семьи, где воспитываются «особые дети», из них около 40 % аутисты. Многие родители не желают обсуждать болезнь ребенка, боясь осуждения; лишь некоторые идут на контакт со специалистами, тем самым помогая не только себе в воспитании ребенка, но и адаптируя его к современной жизни.

У аутичных детей проблема невозможности успешного усвоения социальных навыков возникает очень рано, как правило, между первым и вторым годом жизни [9]. Проявляется это в форме исчезновения ранее приобретенных навыков и отказа от овладения новыми, нарушаются также эмоциональная и речевая коммуникации. Появление аутичного ребенка является мощным стрессовым фактором для семьи в целом, и своевременное оказание ей психологической помощи существенно влияет на перспективу развития ребенка [10]. Очень важно не допустить деструктивной перестройки семейной системы и возникновение вторичной аутизации семьи, которые автоматически происходят в первые годы жизни ребенка и проявляются в сокращении контактов с окружающим миром, ухудшении эмоционального фона [11]. Возникает новый семейный стереотип, связанный с отношениями созависимости, которые вызывают в психологическом состоянии близких ребенка резкие травмирующие изменения, затрудняющие для аутиста процесс адаптации. Любое явление, и аутизм в частности, существует в рамках некоторой системы, которой в данном случае является семья. Вторичная аутизация - наиболее часто встречающийся феномен в семьях, воспитывающих детей аутистов, заключающийся в том, что когда отличия ребенка становятся заметными окружающим, семья, чтобы скрыть их и не испытывать отрицательных эмоций, закрывается и еще больше аутизируется [12].

Члены семьи принимают на себя поведение ребенка, это проявляется в замкнутости самой семьи и не желании взаимодействовать с социумом. Часто в семьях, воспитывающих «особого» ребенка, у родителей появляется излишняя требовательность и нормативность по отношению к остальным членам семьи, в том числе и к самим себе [13, 14]. Кажется, что аутичному ребенку нужна такая нормативность и правильность, псевдоуважение и ориентация на проблему [15]. Но это не совсем верно, так как в первую очередь ему нужны живые, свободные, естественные, пусть и не всегда позитивные, реакции и люди, которые будут учитывать его особенности. Зачастую у матери возникает некая коалиция с аутичным ребенком, и все остальные члены семьи идут «побоку», что не полезно ни аутисту, ни остальным членам семьи [16, 17]. Состояние аутичного ребенка напрямую зависит от «поля», в котором он живет, а этим полем является вся семья. Поэтому очень важно всем членам семьи сохранять равные отношения друг с другом, не подчиненные аутичному ребенку. Мать, научившаяся адекватно справляться со своими собственными аффективными состояниями, неизбежно возникающими в процессе жизни с аутичным ребенком, и его научит эффективно переносить аффект [18].

Для решения данной проблемы существуют различные коррекционные центры, в которых проводятся занятия для семей, воспитывающих аутичного ребенка. Как известно, аутичные дети воспринимают человека как движущейся объект, имеющий положительные или отрицательные эмоции, в связи с этим фактом близкие аутичного ребенка должны нести только положительные эмоции, для лучшего восприятия и понимания ребенком внешней информации [19, 20]. Такие условия необходимы для успешной терапии.

Проблема терапии заключается в том, что многие из родителей испытывают потребность в персональном внимании при обсуждении своих проблем и проблем ребенка, тем самым реализуя свою потребность в исключительности [21, 22]. Между тем максимально эффективна именно групповая терапия. Бессознательное нежелание преодолеть аутизм у ребенка может быть связано и с нарушением доверия к миру у его матери. Аутичный же ребенок не доставит матери тревоги за его жизнь, которую она будет постоянно испытывать, если он будет отделен [23, 24].

В заключении хотелось бы отметить, что проблема вторичной аутизации семьи, воспитывающей аутичного ребенка, остается не решенной; в современном обществе только начинают развиваться программы коррекционного обучения и терапии для семей воспитывающих «особых детей» [25]. Проведение терапевтических мероприятий для родителей целесообразно в рамках недирективной групповой психотерапии. Ведущим ее должен быть специалист, имеющий достаточно большой, как количественный, так и качественный, опыт общения аутичными детьми [26, 27]. В противном случае, вряд ли удастся установить необходимый уровень доверия, так как родители аутичных детей считают свое положение исключительным вследствие исключительности проблем, связанных с жизнью аутичного ребенка в семье и обществе [28, 29].