Неизвестные эпиграммы М.Ю. Лермонтова

Сахипов Р. Э.

Научный руководитель: к.ф.н., преп. Ремпель Е.А.

ГБОУ ВПО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского Минздрава России

Кафедра русской и классической филологии

Эпиграммы не занимают значительного места в творчестве Лермонтова. При жизни поэта не было напечатано ни одного произведения этого жанра. Между тем в ранние годы Лермонтов написал довольно много эпиграмм, оставшихся в его юношеских рукописных тетрадях и опубликованных лишь во второй половине XIX века. Это преимущественно бытовые эпиграммы, близкие другим жанрам — мадригалу, эпитафии, дружеским посланиям.

О стремлении к шаржированному изображению знакомых сказано в имеющих автобиографический характер строках поэмы «Сашка»:

И потому (считая только явных)

Он нажил в  месяц сто врагов  забавных.

И  снимок  их, как памятник святой,

На двух листах, раскрашенных отлично,

Носил всегда он в книжке записной...

В 1952 году в Отделе рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина удалось обнаружить в бумагах поэтессы Е. П. Ростопчиной автограф четырех неизвестных ранее эпиграмм Лермонтова. С одной стороны листка находились две эпиграммы на Булгарина, с другой — две эпиграммы на генерала И.Н. Скобелева.

В одной из эпиграмм на Булгарина речь идет не только о продаже его бездарной книги «Россия...», но и о предательстве писателя в 1811 году, когда он, военнообязанный русской армии, переметнулся на сторону Наполеона:

Россию  продает  Фаддей

И уж не в первый раз, злодей.

В эпиграммах на И.И. Скобелева воссоздается отталкивающий облик одного из представителей «водяного» общества, судя по тексту доносчика, агента III отделения:

 Се Маккавей-водопийца кудрявые речи раскинул, как сети,

Злой сердцелов! ожидает добычи, рекая в пустыне,

Сухосплетенные мышцы расправил и, корпий

Вынув клоком из чутких ушей, уловить замышляет

Слово обидное, грозно вращая зелено-сереющим оком,

Зубом верхним о нижний, как уголь черный, щелкая.

Лермонтовская характеристика -  «хитросплетенное слово», «злой сердцелов», «водопийца» (по аналогии с «кровопийцей») — дает выразительный портрет Скобелева.

Другая эпиграмма гласит:

Остаться бе́з носу — наш Маккавей  боялся,

Приехал на́ воды — и с носом он остался.

Маккавей был иудейским полководцем I века до нашей эры. Таким образом, это прозвище служило удобным иносказанием: оно вызывало в памяти имя библейского Маккавея — Иуды, а имя Иуды у каждого ассоциировалось с предательством Иуды-христопродавца. Как известно, именно по доносу Скобелева и его секретных агентов в 1826—1828 годах возникло дело о непозволительных стихах Пушкина «Андрей Шенье». Кроме того, в эпиграмме поэт намекает, что в сети доносчика крупной добычи на этот раз не попалось.